Название: Два часа в день
Написано в рамках:
WTF-2017 команда WTF Barrayar 2017 Категория|Рейтинг|Размер: джен и гет, G, мини (~1350 слов)
Пейринг|Персонажи:
Корделия,
Эйрел,
МайлзЖанр: драма, романс
Краткое содержание:
После прилёта на Барраяр на Корделию Нейсмит Форкосиган свалилось очень много тягот и испытаний. Они могли бы сломать даже эту сильную женщину… Могло бы, если бы с ней рядом не было его.читать дальшеКорделия закрыла глаза и отвернулась. Тяжело вздохнув, она сжала губы, стараясь, чтобы доктор Клавис не заметил изменений на её лице. Теперь она леди Форкосиган, леди-регент, приёмная мать императора и… мать собственного сына. Как она и мечтала. Но разве об этом были её грёзы? Нет, в мечтах всё было по-другому, но… мечты на то и мечты. Реальность оказалась гораздо страшнее, и на этой, всё ещё чужой, агрессивной, злой, планете жестокость выпячивала свои острые углы очень ярко. Ей необходимо держать лицо. Она сильная. Она должна, просто обязана справиться и с этим.
– Леди Форкосиган? – учтиво поинтересовался пожилой барраярец и снял очки, чтобы протереть их. На Барраяре всё ещё носили очки не как дань моде, а как средство для коррекции зрения. Но коррекция опорно-двигательного аппарата была недоступна. Вернее, не давалась так легко. Поэтому каждый день, с утра и до позднего вечера...
Мысли Корделии прервал детский плач. Маленькому Майлзу, сидевшему на полу в окружении игрушечных танков, лошадок и моделей крейсеров, показалось, что взрослые перестали обращать на него внимание, и двухлетний малыш решил всерьёз заявить о своём присутствии. Как же можно – я же тут! Вот он! Мама?..
– Ох, детка, – выдохнула Корделия и склонилась к малышу. Она села на пол и подняла сына на руки. Но тот плакать не переставал, и матери пришлось прикусить губы, чтобы не забиться в такой же истерике. Ну почему? Почему её сын должен терпеть сейчас последствия
той треклятой гранаты?!..
– Кхм… – доктор Клавис деликатно напомнил о своём существовании. – Леди Форкосиган, я думаю, можно сделать небольшой перерыв. Вашему сыну нужно отдохнуть после упражнений… – мужчина внимательно осмотрел Корделию. – Как и вам, я полагаю.
– Со мной всё в порядке, доктор, – излишне твёрдо и резко ответила она, вставая, и, не выпуская ревущего ребёнка из рук, пересела на кушетку. – Простите… Со мной правда всё в порядке, а Майлз…
– Ему хочется вашего внимания, разумеется… Вот увидите, он скоро успокоится. – И действительно, Майлз сполз на кушетку рядом с матерью и, заметив, что по ближним фронтам окружающая обстановка изменилась, заинтересованно завертел головой. Ногами он при этом, в отличие от большинства детей его возраста, не болтал.
– Доктор, – “Держи лицо, капитан Нейсмит!” – доктор, дворецкий проводит вас в малую гостиную, а я присоединюсь через несколько минут. Будем пить чай. – Корделия снова смогла с улыбкой истиной фор-леди смотреть в глаза доктора, и на её лице не дрогнул ни один мускул, не потемнела ни одна крошечная морщинка, множество которых разлетались веером от уголков глаз, но, не давая себя рассмотреть, тут же исчезали в районе висков.
Когда доктор, улыбаясь и благодаря гостеприимную хозяйку дома, исчез из просторной детской, улыбка Корделии продержалась на губах недолго, всего несколько секунд, а потом медленно, будто отваливаясь по кусочкам, как старая штукатурка, сползла. Женщина всхлипнула, пожевала губами и, обняв себя за плечи, затряслась в беззвучных рыданиях. Это жестоко и несправедливо! Неправильно! Это какое-то ошибочное искажение мироздания, так не должно быть! Её сын, вот он, чудесный черноволосый мальчишка, с цепким взглядом и живой мимикой, хрупкий и больной человечек, который уже вполне бегло говорит на странном детском языке, смешении из четырёх основных, но не может даже сидеть без опоры… Он же ни в чём не виноват… Он же.. Он же…
Руки Корделии упали на колени, женщина ссутулилась. Она помнила, что в гостиной её ждёт доктор Клавис, лучший на планете специалист в области физиотерапии, но она же прекрасно видит, что он тоже готов сдаться. И сейчас Корделия чувствовала, что опасно приблизилась к той черте, за которой тоже не сможет больше бороться. Женщина посмотрела на сына снова и ласково провела рукой по волосам ребёнка.
– Мой маленький ангел… – наконец-то организм не выдержал, и одинокая слеза скатилась по щеке. Корделия небрежно её смахнула – и очень вовремя: в комнату вошла Дру, чтобы помочь ей уложить Майлза в кроватку – через час мальчика ждала ещёодна лечебная экзекуция.
– Миледи Корделия? – аккуратно спросила Друшикко. – Всё в порядке?
– Да, Дру, всё отлично, – Корделия тут же встала, засуетилась, взяла Майлза на руки и стала укачивать. Но малышу не хотелось спать, и он вертелся у матери на руках, так и норовя выскользнуть из объятий. – Где доктор Клавис?
– В малой гостиной. Ему подали чай и лёгкие закуски, а вас долго не было.
– Я просто хотела побыть с сыном наедине… Я сейчас спущусь.
К чаю Корделия спустилась через несколько минут. С трудом оторвавшись от Майлза и оставив его в комнате, женщина зашла сперва в уборную, убедилась, что отражение в зеркале не выдаёт её недавней слабости, и вышла снова уверенной в себе, изысканной фор-леди. Именно такой, какой учила её быть верная подруга Элис Форпатрил. Чаепитие прошло на удивление спокойно. И доктор Клавис, и сама Корделия умело поддерживали светскую беседу, и проблемы малыша Майлза за столом не обсуждались. Но когда пришла пора возвращаться в детскую и приступать ко второму этапу ежедневных упражнений по разминке конечностей, шаги Корделии в коридоре замедлились и у детской комнаты вовсе стихли. Она остановилась в двух шагах от двери, чувствуя, как легкие туфли превратились в свинцовые колодки, и переставлять ноги в них никак невозможно. Женщина ухватилась рукой за стену, испугавшись, что может вот-вот упасть прямо тут.
– Всё в порядке, – повторила она который уже раз за сегодня, но только теперь предвосхитила вопрос доктора Клависа, и тот, вежливо кивнув, скрылся в комнате Майлза.
– Я… я не могу… – прошептала Корделия самой себе, приходя в ужас от услышанных слов, её собственных слов. Вот она, эта черта, эта соломинка, ломающая хребет верблюда, за порогом детской. – Я… не могу…
Ноги подло предали её, и леди Форкосиган начала тихо и плавно оседать на пол, сама того не замечая. Это невозможно. Бороться нет сил. Но упасть Корделия не успела – её подхватили сильные мужские руки, такие знакомые, такие уверенные.
– Корделия! Милый мой капитан, – слышала она у себя над ухом удивлённый и взволнованный голос супруга. Когда он пришёл? Почему он не на заседании Генштаба? Что-то случилось? Эта планета опять взбрыкнула в руках прогрессиста-регента и выкинула очередной фортель?!..
– Эйрел… Что ты тут делаешь? – она непонимающе уставилась на мужа.
– Как что – не даю тебе упасть на пол, например, – абсолютно серьёзно ответил тот.
– А разве ты не должен быть…
– Я сейчас именно там, где должен быть. И твоё состояние это прекрасно иллюстрирует, – в голосе послышалась строгая нотка. Эйрел всё ещё не отпускал жену. – Что, что с тобой?.. Последнюю неделю ты сама не своя, ходишь, как в воду опущенная…
– Эйрел, я… Я… – Корделия выскользнула из объятий мужа и прислонившись к стене, уставилась в пол. – Я не могу больше так… Мне кажется, я не могу бороться. Я люблю Майлза, но мне тяжело… Я не знала, что будет так. А эта проклятая планета будто нарочно возит меня лицом по столу! – с каждым словом эмоции, варившиеся в ней до сих пор, выходили наружу и шипели как убегающее молоко на плите нерадивой кухарки.
Эйрел долго молчал, глядя на жену. Сильную, уверенную, решительную женщину, которую не сломала ни война, ни покушения на жизнь, женщину, которая бросилась в сердце осаждённого города спасать собственного сына, и… женщину, которая вот-вот сломается под тяжестью этого страшного бремени – быть матерью инвалида.
– Отставить, капитан, – Эйрел покачал головой и снова, не принимая никаких, ни вербальных, ни тактильных возражений, привлёк жену к себе, для начала встряхнув её за плечи. – Отставить. Это не твои слова. Ты можешь. Потому что ты любишь Майлза. Потому что мы его любим. Он наш сын, и мы поставим его на ноги. И если надо, перевернём эту планету. Две планеты. Три. Слышишь меня? Корделия, посмотри, посмотри сюда, – Эйрел достал из кармана комм, демонстративно повернул его экраном к жене и выключил. – Теперь меня ни для кого не существует, кроме вас двоих. На ближайшие два часа. И так будет впредь каждый день. Что бы ни случилось. В самый тяжёлый политический кризис, в самую страшную непогоду, я буду с вами рядом каждый день. Как минимум два часа. Я буду с Майлзом, и я буду с тобой. Ты слышишь меня? Ты веришь мне?..
Ещё где-то на середине его пламенной речи Корделия закрыла глаза и не переставая кивала головой, прикусив губу.
– Верю… – прошептала она.
– Слово Форкосигана… – улыбнулся Эйрел и поцеловал жену в макушку.
Когда они вошли в комнату Майлза, ребёнок сразу потянул руки к обоим родителям, и Корделия впервые за последнюю неделю (Эйрел попал в яблочко) улыбнулась так искренне и счастливо, как она не улыбалась со дня собственной свадьбы. Она снова впустила в своё сердце надежду и допустила возможность того, что как-нибудь найдёт с этой планетой общий язык. По крайней мере, пока рядом есть Эйрел.Аудиоверсия