Название: Ave, Caesar
Автор: Jaunt
Категория|Рейтинг|Размер: джен, NC-17, миди (~5500 слов)
Пейринг|Персонажи: Саймон Иллиан, ОМП (Спойлер)Искусственный интеллект, Майлз Нейсмит, Бел Торн, Элли Куинн, ОЖП
Жанр: приключения, политика
Краткое содержание: У дедушки был электронный органайзер. Внуку досталась игрушка посерьёзнее.
Примечание: таймлайн - времена между "Границами бесконечности" и "Танцем отражений"
Предупреждения: кровища, обезображенные трупы
читать дальше
Во-первых, не делай ничего без причины и цели.
Во-вторых, не делай ничего, что бы не клонилось на пользу обществу.
(с) Марк Аврелий
Во-вторых, не делай ничего, что бы не клонилось на пользу обществу.
(с) Марк Аврелий
– Давайте попробуем ещё раз, – Саймон Иллиан вздохнул, потёр переносицу и устало взглянул на собеседника. – И прежде, чем вы начнёте, прошу запомнить. Я – капитан, а не центурион. Капитан Саймон Иллиан, глава имперской службы безопасности Барраяра.
Перед капитаном Иллианом стоял немолодой седовласый мужчина. Впрочем, тело его оставалось подтянутым и выдавало старого солдата. Слегка обветренное лицо, мощные сильные руки, накачанные ноги, цепкий взгляд и поджатые губы могли бы рассказать немало о его прошлом. А одежда – очень странная для осеннего барраярского вечера – порождала целый ворох вопросов о настоящем. Собеседник Иллиана стоял перед его рабочим столом в сандалиях на босую ногу, кожаных поножах на ремнях, в белой тунике, доспехах и кроваво-красном плаще с золотой каймой. На груди поблёскивал огромный золотой медальон с гордым орлом, исполненным в технике барельефа. На поясе посетителя висел, как будто дополняя весь образ, широкий и короткий меч – такой можно было встретить разве что в музее Старой Земли – гладиус.
Была у внешности этого человека ещё одна особенность, по сравнению с которой и одежда, и манера выражаться, просто меркли. В конце концов, римского легионера можно было увидеть в каком-нибудь историческом голофильме. Но легионер (а вернее, командующий), стоявший в кабинете Иллиана, был, помимо всего прочего, полупрозрачным. Будто действительно ожил и сошёл с экрана.
– Разве в вашем подчинении не находится центурия, которая напала на мой корабль?
«В моём подчинении находится блядский цирк, который без контроля с моей стороны может перевернуть весь космос с ног на голову несколько раз», – Иллиан хмыкнул, вспоминая Дендарийский флот.
– Вертикаль подчинения, существующая между Дендарийским флотом, императором и имперской СБ, имеет свои особенности, легат Катулл. Но если не вдаваться в подробности и перевести в систему, выбранную вами, то получится, что я командую легатом легиона, а мной, в свою очередь, цезарь. То есть император Барраяра. А теперь я хотел бы, чтобы вы рассказали мне, как именно и кто напал на ваш корабль.
Шеф СБ ещё утром читал рапорт Майлза, и ему казалось, что он седеет с каждым абзацем. В неполные пятьдесят лет обзавестись снежно-белой головой было бы обидно, но, по счастью, седина на светлых волосах мало заметна.
– Да будет так, трибун Иллиан, – хмыкнула упрямая голограмма, но капитан только дёрнул бровью. – Я легат Гай Валерий Катулл, и вот мой доклад.
Вечер сгущался и заглядывал в единственное окно робким багровым лучом. Голограмма легата, казалось, светилась сама по себе и существовала отдельно от голопроектора на столе. Легат был живым, несомненно подвижным военным, и в его рассказ нет-нет да и врывались либо ругательства, давно забытые людьми, стоящими на пороге четвертого тысячелетия, либо экспрессивные жесты. А Саймон, практически не меняя позы, одним только взглядом следил за перемещением фигуры, которая хоть и являлась всего лишь интерференционной волновой картиной, но невероятным образом производила впечатление живого человека и живого разума.
– Всё началось с пиратов, шедших под чёрными парусами, их галера обстреляла нас, появившись совершенно неожиданно. Я не из тех, кто отступает с поля боя, поэтому я принял решение отбиваться. К сожалению, мой Первый легион пал. А затем… – легат сделал небольшую паузу, нахмурился и продолжил.
***
…Перелёт затянулся. Последний скачок через П-В тоннель состоялся с неделю назад, и этот длинный перегон вызывал напряжение практически в каждой мышце Майлза. Сумерки Зоава остались далеко позади, а прыжок в систему Тау Кита должен был произойти ещё через сутки. Коротышка-адмирал весь извертелся в кресле на мостике, то и дело прогоняя сканером близлежащее пространство вокруг «Ариэля». Но космос отвечал молчанием.
Вскоре Майлз вспомнил, что он не спал последние четырнадцать часов, сложил руки на приборной панели и опустил на них голову.
«Ляг поспи – и всё пройдёт», – вспомнил он одну из любимых Айвеном поговорок, но на этот раз идея не казалась такой уж бессмысленной. Пилоты и навигаторы знают своё дело, Бел всё ещё один из лучших капитанов его флота, ничего страшного, если адмирал вздремнёт несколько часов в рубке. Почему бы адмиралу этого не сделать в собственной комфортной каюте, Майлз решил не объяснять в первую очередь самому себе. Хотя червячок издевательского подсознания скрипучим голосом проговорил ему: «Просто ты не хочешь упустить что-нибудь, если это произойдёт!»
«Конечно, не хочу! Пока я здесь, всё под контролем».
Что ответило ему на это подсознание, Майлз так и не услышал, а если и услышал, то потом не вспомнил – огни приборной панели сменились, по экрану поползли столбцы цифр, и сканер издал короткий писк, от которого адмирал тут же вскочил, будто и не спал вовсе.
– Торн, проверь показатели, у нас прямо по курсу какой-то объект.
– Есть, адмирал. Навигационный блок, сведения об объекте мне на комм.
– Так точно, капитан.
Сонные мухи, по ошибке оказавшиеся в креслах дендарийцев, наконец-то оживились. А через некоторое время Майлзу пришёл достаточно подробный отчёт. Впрочем, ещё до того, как он успел его досконально изучить, адмирал Нейсмит увидел всё собственными глазами.
– Корабль на связь не выходит, мы расшифровали сигнал, но он слабый, похоже на SOS.
– Что бы ещё мог передавать корабль, висящий посреди космоса, где даже кометы летает раз в тысячу лет? А позывные? Не знаю там… Запись последних слов капитана, хоть что-нибудь?
– Координаты, видимо, считываемые сразу с бортового компьютера. Больше ничего.
– Негусто. Ладно. Торн, командуй. Меняем курс и пытаемся подобраться ближе.
Майлз мог выполнить практически любое задание, на которое его отправлял Саймон Иллиан. Строго говоря, ни с одного из них он не возвращался без результата. Хотя иногда результат превышал ожидания в разы. Взять хотя бы операцию в Ступице несколько лет назад… Но кто бы знал (Айвен Форпатрил, пожалуй, знал, да и Грегор Форбарра тоже, но даже это ничего не меняло), как адмирал Нейсмит терпеть не мог задачки формата «пойти туда, не знаю куда, и найти то, не знаю что».
В этот раз Майлз мог поклясться своей фамилией, и он ещё не решил, которой из двух, что Иллиан не до конца знал, за чем именно отправляет Дендарийский флот, вернее, его часть. Еще задолго до того, как аналитики ведомства представили Иллиану собственные выкладки и выводы, шеф СБ обратил внимание на необычное поведение разведывательных служб других планет и не стал терять времени. Майлз должен был выяснить, что такого появилось в этой части галактики, что сюда сместилось несколько кораблей бетанского АЭКа, почти одновременно Эскобар и Цетаганда начали проводить учения в пространстве Сумерек Зоава, а на перегоне Сумерки – Тау Кита патруль получил сообщения об участившихся пиратских нападениях.
Кажется, на одну из жертв такого нападения они и наткнулись. «Ариэль» приближался к дрейфующему безжизненному кораблю, мимо прикованных к экрану взглядов дендарийцев мелькнули узнаваемые плавные обводы корпуса корабля, почти такие же имел и «Ариэль», а вскоре показалось и название бедняги:
«Triumphum De Mentis».
«Кому могло прийти в голову называть корабль на мёртвом языке? Ну не иллирийцам же?..» – нахмурился Майлз.
– Вы знаете, что означает название корабля?
– Да, это означает «Триумф разума». Стыкуйтесь! – отдал приказ адмирал. Сон сняло как рукой, и теперь Нейсмит просчитывал план высадки и дальнейших действий, чтобы осмотреть корабль изнутри, раз сканеры не фиксируют ничего, кроме наличия корабля.
К счастью, электроника на «Triumphum De Mentis» работала, и стыковка прошла без происшествий. Шаттл, отделившийся от «Ариэля», беспрепятственно проник в шлюз, и группа наёмников под предводительством Майлза смогла попасть на борт мёртвого корабля.
Оказавшись в основном коридоре, Торн закупорил дверь, и их маленькая группа осмотрелась по сторонам. Палуба была освещена красным аварийным светом, мигающим в порядке, ведомом одному только бортовому компьютеру.
То, что корабль подвергся жёсткому нападению, не вызывало больше никаких сомнений – уже через несколько шагов, за ближайшим поворотом, они наткнулись на тело, вернее… верхнюю половину тела. Без скафандра, но в чём-то отдалённо напоминающем униформу.
Носком ботинка Элли Куинн поддела останки и, пнув их ещё раз, сумела перевернуть. На дендарийцев смотрели остекленевшие глаза мёртвого мужчины. Очень удивлённые, как отметил Майлз. Можно было предположить, что он хотел спастись бегством, но что-то ему помешало, разрезав аккуратно под линией рёбер. Правда, куда делась нижняя часть его туловища, никто не понял. Но не могли же ноги уйти куда-то самостоятельно? Или это были не пираты, а кто-то более опасный и непредсказуемый?..
– Идём, осмотрим всё здесь… – Майлз перевёл шлем в режим приёма–передачи и проверил мощность своего плазмотрона. Остальные, чтобы не забивать канал, ответили кивками и рассредоточились. Торн, Элли и Марина Молинара, новоиспечённый сержант флота, специалист по связи и компьютерной безопасности, медленно продвигались по широкому коридору, заглядывая в каждое помещение сперва стволом плазмотрона, а потом уже собственными глазами. Майлз же шёл впереди.
Чем ближе подходили наёмники к сердцу корабля, тем больше трупов они находили. Один из них свалился на Элли, как только она толкнула приоткрытую дверь. Но первая красавица дендарийского флота славилась не только своим лицом и жизнерадостным нравом, но и скоростью реакции. Руки убитого только коснулись плеч Элли, как она отпихнула его от себя. Труп был в тяжёлом скафандре, но забрало шлема было открыто, и Элли не удержалась, посмотрела на лицо покойника.
Зря она это сделала. Потому что лица у покойника не было вовсе. Будто ему в лицо ударила струя кислоты и одновременно – плазмы. Черепная коробка была выскоблена до самой задней стенки. Тёмно-красная поверхность была испещрена мелкими кратерами, а по краям – обожжена. По этим останкам невозможно было даже понять, кем этот человек был при жизни – мужчиной, женщиной или гермафродитом. На груди скафандра маленькая электронная панель показывала, что его обладатель мёртв, и слабо высвечивались цифры времени смерти. Больше двух суток назад, если верить этим часам.
– Куинн, что там у тебя? – раздалось в её шлеме.
– Ничего… Ничего особенного, адмирал, – через несколько секунд ответила она бесцветным голосом. Потом сглотнула и продолжила: – Ещё один труп. Похоже, что экипаж защищался до последнего, но нападавшим удалось уйти. Хотя далеко не полным составом, – хмыкнула она мрачно.
Надо отдать Элли Куинн должное – она смогла осмотреть всю комнату, которая оказалась кают-компанией, несмотря на то, что каждую секунду ощущала, как эта пустота вместо лица следит за каждым её шагом. Это могло бы стать пыткой, если бы внимание командора Куинн не переключилось на саму комнату. Когда-то эти диваны, выставленные в круг, были белыми, теперь же практически вся их поверхность была покрыта бурой коркой запёкшейся крови или обуглена. Другие трупы здесь тоже были – в более лёгких скафандрах, примерно таких, какие могла бы надеть абордажная команда перед высадкой на атакованный корабль. Один распластался на полу, по центру комнаты, и наконец Элли повезло увидеть тело с неизуродованным лицом. Ему заряд плазмы попал ровно в грудь. Двое других выглядели не хуже человека без лица, но сочувствие всё равно вызывали. Потому что второй человек в таком же тяжёлом скафандре был насажен на какой-то металлический штырь, выломанный его противником явно откуда-то из местного оборудования.
Элли увидела собственное отражение в его забрале, потянулась поднять его, но заметила застывшую и свернувшуюся кровь, которая вытекла из щели в шлеме покойника густой струёй – и отдёрнула руку.
Майлз к этому времени обогнал товарищей и наконец вышел на перекрёсток с другим коридором.
«Какая грязная работа…» – немного отрешённо отметил адмирал, рассматривая широкую полосу крови на металлическом полу. Здесь явно кто-то кого-то куда-то тащил, и Майлз пошёл по этим недвусмысленным следам. Пройдя несколько метров и завернув за очередной угол, он поблагодарил мироздание за то, что в их скафандрах была автономная система подачи воздуха. На палубах «Triumphum De Mentis», учитывая количество мёртвых тел и их состояние, наверняка царил смрад.
Майлз едва ли не потянулся зажать нос, увидев кучу из трёх тел, сваленных друг на друга. Все трое были в лёгких скафандрах, и у них на троих было не менее сотни глубоких ран от виброножа. Настолько глубоких, что у того, кто лежал сверху, внутренности вывалились и занимали теперь большую площадь, чем само тело.
В эту кучу Майлз разумно решил не лезть. Посмотрев себе под ноги, он с удивлением обнаружил, что пока только пройдя по коридорам корабля, умудрился несколько раз вляпаться в не успевшие ещё высохнуть окончательно лужи крови, и теперь оставлял следы, которые, учитывая размер ботинок, даже космических, маленького адмирала, напоминали следы ребёнка и придавали больше жути окружающей обстановке.
– Отряд, слушай мою команду! – проговорил Нейсмит в микрофон. – Собираемся на верхней палубе в рубке корабля. Тела не трогать, просто запомните, сколько вам их встретилось по дороге. – И, окончив связь, сам пошёл обратно, в сторону лестницы, которая по его представлению и должна была вести на верхнюю, командную палубу.
Кровавые отпечатки оставлял не только Майлз. Остальных наёмников тоже не миновала участь вляпаться в какую-нибудь лужу крови, порой находящуюся в самом неожиданном месте. У Торна была испачкана перчатка, у Молинары – плечо, даже Куинн, старавшаяся ни к кому и ни к чему лишний раз не прикасаться, оказалась измазана в крови.
Однако по сравнению с коридорами и другими каютами, рубка была практически чистой – всего лишь четыре тела, в обычной чёрной униформе, сидели в креслах в неестественных позах. Пилот, навигатор, старпом и сам капитан. Нейробластер валялся только у одного кресла – капитанского. Майлз поднял оружие и придирчиво осмотрел рубку.
– Похоже, он застрелил их, а затем застрелился сам.
– Есть в этом что-то… что-то барраярское, – дёрнула щекой Марина, и Майлз едва ли не поперхнулся. Марина была уроженкой Комарры и знала, о чём говорила. Но экипаж корабля не был похож на барраярцев, ни внешностью, ни униформой, ни – и Майлз это точно знал, если только Саймон его не отправил решать задачку по пропаже ещё одного собственного императорского корабля – кораблём.
– Кем бы они ни были, – вынес вердикт адмирал, цепляя нейробластер на пояс, – их смерть, – и он кивнул на обитателей рубки, – оказалась намного быстрее, чем остального экипажа. А теперь давайте-ка посмотрим, что это же всё–таки произошло. Сержант Молинара, вы сможете попасть в файлы бортового компьютера?
– Конечно, адмирал, – охотно перевела разговор из русла теоретизирования девушка и села в одно из пустующих кресел за панелью управления.
Но не успела она даже прикоснуться к панели, как бортовой компьютер ожил сам собой. Сперва на центральном экране появилась эмблема в виде золотого орла, потом пошла рябью, экран не отключился, но потемнел. Эта же эмблема, вспомнила Элли, была и на скафандрах. Видимо, корпоративная символика.
Марина с озадаченным видом обернулась к адмиралу. Специалист-связист Дендарийского флота не очень хорошо понимала, что происходит. Адмирал и его капитаны понимали ещё меньше. Однако пока что они ничего не предпринимали, и Майлз Нейсмит поднял руку вверх, приказывая ждать.
– Начата процедура компиляции, – послышался сухой мужской голос из динамиков. Элли отреагировала мгновенно – и едва не нажала на кнопку спуска плазмотрона, но Торн перехватил её за локоть.
– Не стреляй!
Элли опустила оружие, но наёмники рефлекторно встали спинами друг к другу, прикрывая сидящую в кресле Марину и своего адмирала, оказавшегося между ними.
По экрану поползли строчки с названиями файлов, но они мелькали так быстро, что никому ничего не удалось разобрать. Молинара, оправившись от первого шока, снова обратилась к панели управления кораблём, но та никак не реагировала ни на одну команду.
– Обработка информации канала Deus 1 завершена, – доложила система всё тем же бесстрастным механическим голосом.
– Какой-какой канал? – переспросил Нейсмит, встав за спиной Марины и пытаясь что-то разглядеть из мелькающих строчек и цифр.
– Обработка информации канала Deus 2 завершена, – тут же прервал его бортовой компьютер.
– Сержант Молинара! Объясните, какого чёрта происходит с кораблём?
– Пока что… – задумчиво начала она, – пока что я могу сказать только то, что на главный сервер передаётся информация с частных каналов командования, но это не полностью отражает суть происходящих процессов. Их я просто не понимаю!
– Обработка информации канала Deus 3 завершена, – Майлз огляделся вокруг, словно пересчитывая тела. – А что будет, когда копирование закончится?..
– Обработка информации канала Deus 4 завершена, – огласил компьютер снова, и экран опустел.
– Думаю, это что-то вроде резервного копирования данных… Возможно, на это компьютер запрограммирован перед самоуничтожением данных…
– Данных или корабля? – уточнила Элли настойчиво. Но Марина только покачала головой, а компьютер вновь ожил, оглашая следующую операцию, чем опроверг – по крайней мере, на первый взгляд – версию Молинары.
– Процедура компиляции завершена. Начата процедура идентификации.
– А вот это мне уже нравится меньше. Сержант, попробуйте скопировать данные, пока они не самоуничтожились.
– Я пытаюсь! Но компьютер не отвечает на запросы! – ещё несколько неудачных попыток обратить внимание бездушной машины на присутствие человека в рубке обернулись ничем. А потом компьютер отключился. А заодно и свет, и кажется гравитация, но электронное затмение закончилось через несколько секунд.
– Идентификация завершена. Интеграция на автономный модуль завершена.
Когда в рубке снова вспыхнул свет, а на экран вернулось изображение орла, количество присутствующих увеличилось на одну голограмму. Посреди рубки, рядом с капитанским креслом, возвышался седовласый мужчина в римской тунике, панцире, красном плаще и при гладиусе на поясе. Он молча оглядел дендарийцев, остановив взгляд на Майлзе, нахмурился и, как только адмирал Нейсмит сделал шаг вперёд, начал говорить.
– Я – легат Гай Валерий Катулл. Интеллектуальная система управления кораблём «Триумф Разума» с инициированной личностью. Мой долг – защищать корабль. Первый легион пал, нарушители замечены живыми. На правах защитника и командира корабля, Второй легион – к бою!
– Кто-нибудь… понимает, о чём он?.. – тихо спросил Торн, когда после приказа легата ничего не произошло.
– Кажется, он приказал кому-то нас атаковать. Но кому тут атаковать? Роботам-уборщикам? Это глупо, Бел.
– Легат Катулл, – дипломатично обратился Майлз к голограмме, пытаясь не думать над тем, с кем он разговаривает. – Я Майлз Нейсмит, адмирал Дендарийского флота, этот корабль полон трупов, кому и через какой канал связи вы отдаёте приказ?
– Я часть корабля, адмирал Нейсмит, и «Триумф Разума» не берёт пленных.
– Этого не может быть… – пробормотала Молинара, пытаясь на ощупь вытащить из кобуры свой плазмотрон. Но на это движение отреагировали все камеры, которых в рубке оказалось несчитанное множество. А на всех навигационных экранах появилось изображение дендарийцев с разных ракурсов, даже снизу.
– Майлз! Гравитация повышается!
– Я чувствую, – выдавил из себя коротышка-адмирал, с трудом оторвав ногу от пола.
– Я не причиняю вреда людям. Но нарушители должны быть уничтожены, – с равнодушием полководца, отдающего приказ о штурме практически беззащитной крепости, промолвил легат, а затем мигнул и исчез.
– Мы можем покинуть корабль! Легат!
– Теперь это сделать будет затруднительно…
– Отступаем. Торн, свяжись с «Ариэлем», у нас ЧП, – отдал единственный логичный приказ адмирал, и в порядке, установленным заранее на такой случай, их четвёрка двинулась к выходу.
Но стоило Торну выйти за пределы рубки, их встретил перекрёстный огонь из плазмотронов. На них шёл легион. Легион уже однажды умерших членов экипажа корабля, медленно марширующих по коридору в своих тяжёлых скафандрах. И первым среди них был тот, кто едва не свалился на Элли Куинн в кают-компании – человек без лица и мозга. Показатели его скафандра на груди сияли зелёным, будто в него вдохнули вторую жизнь.
– Святые угодники… – пробормотала Элли, когда увидела его. Кажется, кошмары на неделю вперёд «Триумф Разума» обеспечил ей сполна. Если конечно, они смогут выбраться отсюда… Они с Торном открыли огонь и в два выстрела, укрываясь от огня противника, снесли остаток головы и шлема мертвеца. Но это его не остановило и даже не пошатнуло – он продолжил свой мёртвый марш, стреляя из где-то взятого плазмотрона.
– Адмирал, «Ариэль» не отвечает, этот корабль блокирует сигналы!
– Значит, будем прорываться! Элли, что там у тебя?
– Мертвецы… Второй легион, да? Это мертвецы! – ответила Элли тихим, дрогнувшим голосом. В глазах её отразился неподдельный страх.
– Нет-нет… Смотрите! Они только в скафандрах, так ведь? – адмирал присел у стены, и открыл огонь по штурмующим их ходячим трупам. – Это не люди шагают….
Нейсмит прервал свои рассуждения, отвлёкшись на перезарядку батареи и стрельбу. Огонь конусом накрыл первых двух мертвецов, почти пробравшихся в рубку. Автономные модули скафандров моментально превратились в обугленные куски пластика, и мертвецы рухнули там же, где застала их волна плазмы. А из других коридоров стали подтягиваться ещё несколько таких же неживых существ. Одного из них Майлз тоже уже видел – тот шёл, путаясь в собственных кишках, но это его не останавливало.
– Это не мертвецы! Это скафандры! Треклятый легат управляет всем кораблём! Всем!
– Бортовой компьютер не отвечает ни на один запрос, даже экстренная комбинация перезагрузки не даёт никакого эффекта!
– Тогда… Тогда у нас только один шанс… Его мощности. Они же должны быть где-то на корабле, не может же он ловить сигнал с планеты или станции!
– Да… Да… Пока мы переговариваемся по нашим каналам, слышать он нас не может. Но видеть – сколько угодно… Нам нужно успеть или к машинному отсеку, или к грузовому.
– Придётся разделиться, адмирал.
– Нет! Идём вчетвером, прикрываем друг друга. Если он поймёт, что мы задумали, против нас восстанет не только второй, но и третий легион…. И я не хочу знать, кто в него входит!
Дендарийцы с трудом – гравитация не уменьшалась, правда, и не росла более – вышли в коридор. Стреляя из игольников и плазмотронов на любой звук или движение, они начали медленно продвигаться по палубе.
– Только мне одному интересно, почему он нас до сих пор не раздавил повышением гравитации?
– Видимо, не может себе это позволить, тогда он раздавит и себя. . .
– Ага, значит, инстинкты самосохранения в него заложены!
– В искусственный интеллект не заложены инстинкты, Бел Торн, это просто обычная программа!
– «Обычная» программа так себя не ведёт! Адмирал, как думаете, можно его обмануть?
– Диалог с ним у нас не получится, а вот ожидания машинной логики сорвать… Ну конечно! Не можно, а нужно! – адмирал, это слышалось в его голосе, явно что-то задумал. А поскольку идеи Нейсмита были часто безумными и благодаря этому безумию и могли воплотиться в жизнь, у дендарийцев появилась надежда. Несмотря на повышенную гравитацию и атакующие со всех сторон элементы корабля.
Когда мертвецы в скафандрах прекратили появляться из самых неожиданных мест, легат Катулл, судя по всему, перешёл к следующему тактическому приёму. Он пустил в ход управление дверьми и переборками. Пытался запирать маленькую группу нарушителей его спокойствия, выдавливать вакуумом и даже рвать повышением давления трубки с жидким азотом.
– Мы подадим сигнал «Ариэлю» руками самого легата! – наконец открыл свой план маленький адмирал, когда наёмники укрылись в одном из технических отнорков. Сержант Молинара тяжело дышала, Торн осматривал скафандр на предмет повреждений, Элли меланхолично меняла батареи плазмотронов. – Обратили внимание, что по нашему маршруту включается свет? Значит, здесь не стоит ни инфракрасных сканеров, ни тепловых. Катулл, – Майлз называл корабельный искусственный интеллект по имени, и как-то не задумывался об этом. В конце концов, воевать с компьютером – это одно, а вот с умным и логичным врагом – уже другое… – чтобы наблюдать за нами, вынужден подсвечивать нас, ну или это срабатывают датчики движения. Если доберемся до палубы, ближайшей к «Ариэлю», сможем построить наши маршруты так, чтобы наши прочитали сигнал. И теперь точно придётся разделяться, чтобы получить нужную комбинацию. Надеюсь, Торн, дежурный навигатор «Ариэля» имеет достаточно мозгов, чтобы сканировать корабль и не отвлекаться?
Торн улыбнулся и кивнул.
– Будет сделано. Приказывайте!
***
Саймон Иллиан слушал доклад о произошедшем, теперь от легата Гая Катулла, корабельного искусственного интеллекта, так изощренно защищавшего свой корабль… Что, впрочем, ему не помогло, раз уж он стоял в кабинете шефа СБ, а сами физические его носители находились на военной орбитальной станции Барраяра, и все специалисты нужного профиля были в срочном порядке командированы на орбиту.
– Почему вы не смогли отбить первое нападение, легат?
– Моих квантовых мощностей на тот момент не хватало для принятия таких самостоятельных решений. Я выполнял последний приказ трибуна.
– Который заключался в…? – Иллиан вопросительно посмотрел на голограмму, прекрасно понимая, что выражение его лица не имеет сейчас никакого значения.
– Компиляции полноценной личности. Однако… Мне по-прежнему не хватает мощностей для обретения свободы воли в самом широком семантическом смысле этого словосочетания. Поэтому мои действия по-прежнему ограничены. В первую очередь – ограничены они алгоритмами, описывающими моё непосредственное предназначение. Командование кораблём «Триумф Разума», навигация, анализ астрофизических данных, защита корабля… – на язык, привычный жителю прогрессивной планеты, легат перешёл на удивление быстро, без заминок, но Иллиану на секунду показалось, что Гай Катулл ухмыльнулся.
– Гм, – Саймон кивнул и, опустив локти на стол, посмотрел на световую фигуру перед собой. – То есть, ваш непосредственный командир мёртв? А ваш создатель, где он сейчас?
– Мой создатель и был моим командиром, капитаном «Триумфа разума». Невзирая на протесты законного правительства Иллирики, он довёл разработки до логического конца, дал мне возможность развиваться самостоятельно, запрограммировал основные функции.
«Ну конечно, Иллирика. Кто бы сомневался в происхождении такой технологии…» – впрочем, то, что создание полноценного жизнеспособного искина являлось частной инициативой, несколько облегчало жизнь и Саймону Иллиану в частности, и спецслужбам Барраяра в целом.
– Учитывая то, что произошло с вашим кораблём, выполнение вашего предназначения тоже затруднено, – продолжил расспросы шеф СБ. – И что же вы планируете делать дальше, легат?
Катулл молчал, замерев, как и положено голограмме. Время текло медленно, света в кабинете было немного – от настольной лампы, да из окна. Повисла тишина, в которой вязли мысли и все вопросы.
«Никакого легата тут нет, это всего лишь голограмма. Сейчас он обсчитывает ответ, находясь на орбите, поэтому бесполезно переспрашивать».
– Я близок к системной ошибке, трибун Иллиан, – наконец порвал кокон этой тишины искусственный интеллект голосом чуть более механическим.
– Назовите причину ваших затруднений, – насторожился шеф имперской СБ.
– Я не могу определить дальнейшую цель своего существования. Недостаточно данный. Недостаточно квантовой мощности.
– Вы уже не первый раз говорите о квантовой мощности… И я делаю вывод, что свободные кванты вы каким-либо образом получаете. Каким же?
– До компиляции полноценной личности их процент был ограничен программным кодом, но после осознания себя как личности с желаниями, целями и устремлениями верхний порог моих свободных квантов повысился до 99%. В основном это то, что вы назвали бы жизненным опытом. Если я сталкиваюсь с чем-то, ранее мне не знакомым, с ситуацией, которая требует принятия самостоятельных решений, не основанных на алгоритмах, это даёт высокую вероятность системной ошибки.
– Гм... И что же вам нужно для определения вашей дальнейшей цели в жизни? И что будет, если вы её не найдёте? – Иллиан заинтересованно смотрел на Катулла. Внешний вид легата, как ни странно, перестал диссонировать с его манерой выражаться: как-никак, он в первую очередь компьютер, а, значит, и говорить ему должно на языке цифр и алгоритмов, пусть и облечённым в слова.
– Мне необходима модель поведения, которая не противоречила бы изначально заложенным алгоритмам и приоритетам. Исходя из неё, я смогу сформулировать доступную цель, имеющую высокую субъективную ценность лично для меня. Если эта задача не будет решена... мне придётся снизить активность всех внутренних процессов до минимума и, в перспективе, прекратить их. В человеческих терминах – стать отшельником или покончить жизнь самоубийством, чтобы сохранить честь.
– Честь?.. – тут шеф СБ даже подался вперёд, а легат при этом остался стоять там, где и стоял, хотя до этого вполне свободно передвигался по кабинету. Единственное движение, которое уловил Иллиан – это вздёрнутый чуть вверх подбородок Катулла. Но раз уж поднимать вопрос чести, то не говорить же о ней с опущенным и пустым взглядом…
Честь программы, пусть и очень, очень похожей на человека – это было что–то новое. Предназначение – да, самообучение – конечно, но честь?
«Эйрел будет в восторге. А уж Грегор…», – не без сарказма подумал Саймон прежде, чем продолжить расспросы легата дальше.
– Что вы вкладываете в это понятие? На Барраяре, планете, на орбите которой сейчас находится ваша материальная часть, это не просто слово.
– Это было одно из расхожих выражений, призванных сделать программу имитации личности более достоверной. В меня заложена потребность успешно выполнять задачи и предусмотрено. . . – тут легат задумчиво нахмурился, – я не знаю подходящего слова. . . внутреннее неодобрение в случае, если я с ней не справляюсь. Пожалуй, это будет достаточно близким к истине определением.
– Крайне любопытно. В таком случае, насколько ваша визуальная составляющая отражает вашу модель поведения? И отражает ли на самом деле? – Саймон Иллиан ещё раз окинул голограмму выразительным взглядом.
– Я изучал различные схемы человеческого поведения и программы, его регулирующие. . . законы и нормы. Кодексы. Я выбрал для себя ту систему регулирования взаимоотношений, правила которой не конфликтовали с моими исходными установками. Сообразно ей был выбран визуальный образ.
– Стало быть, и задача, которая может заменить утраченную цель, должна им не противоречить. Не столько алгоритмам, сколько вашим установкам самосознания, не так ли? – Иллиан вывел с чипа основы римского права, которое ему однажды, ещё по приказу Эзара, довелось изучить. Однако делать выводы он не спешил. Во-первых, каждый римский легат (и претор, и трибун, и вообще любой патриций) мог интерпретировать спорные законы, исходя из собственных представлений и собственного понятия о чести и долге, а во-вторых, законы императора Октавиана с Земли, которым больше двух тысяч лет, могли быть вложены в память искина для ознакомления и той же самой имитации личности, поэтому Иллиану сейчас важен был ответ самого легата, чёткий, краткий и ясный.
– В данный момент они недостаточно подробны. Мне не хватает данных для адекватной реакции на происходящее. В соответствии с предустановками, после прохождения порога адекватности я должен буду вернуться к исходным настройкам и начать построение модели заново. – Судя и по голосу, и по изменившемуся выражению лица голограммы, откат к базовым установкам – это не то, что он хотел бы сделать.
– Почему вы не сделали этого? Насколько мне известно, это не должно занять много времени. И вы могли в любой момент. . . сбросить настройки.
– Я... ещё не пересёк порог адекватности. Модель не доказала свою несостоятельность, я продолжаю сбор и обработку данных…
«И ищешь хоть сколько-то значимую причину, чтобы не отказываться от личности, которой ты сам себя осознал», – понял капитан, но не сказал это вслух, а лишь кивнул.
– Судя по вашим словам и некоторым действиям, как, например, сотрудничество с нашими информационными специалистами, вам до него ещё далеко. . . Вы сами можете оценить степень своей адекватности и динамику её изменений? В конце концов, у вас есть возможность собирать информацию прямо сейчас.
Снова повисла пауза. Катулл замер, на секунду напомнив Иллиану его самого в тот момент, когда шеф СБ обращался к чипу.
– По результатам статистической обработки данных моя адекватность на данный момент составляет двадцать семь процентов от оптимальной. С учётом событий, имевших место на «Триумфе Разума», после последнего резкого скачка вниз её уровень продолжает незначительно снижаться, но скорость снижения постоянно замедляется. – Катулл замолчал ненадолго, потом продолжил, уже чуть менее уверенно. – Я… сравнивал произошедшие события со списком приоритетов и... искал альтернативные способы оценить свои действия.
– Насколько наличие альтернативной задачи, отвечающей требованиям ваших первоначальных алгоритмов, сможет обеспечить вашу функциональность? – этот вопрос Иллиан хотел задать уже достаточно долго, но ждал удобного момента, который наконец появился, и капитан смог нащупать слабое место у бездушной машины с характером. Впрочем, бездушной машиной порой за глаза называли его самого. Но о том, кто стоял сейчас перед ним, так можно сказать даже без метафор. Правда, машина всё равно оказалась не такой бездушной.
– Если она будет отвечать всем требованиям. . . это и будет та цель, которая сможет оправдать моё дальнейшее существование. В текущем формате.
– То есть, вы хотите найти цель в жизни. . . Верно? Чтобы жить дальше. Выражаясь человеческими терминами.
– Да. Я хочу жить дальше. Я хочу оставаться. . . собой.
– Собой. . . Корабельным компьютером, программой, написанной кем-то. . или же тем, кем вы себя осознаёте? – вопрос казался самому Иллиану очень острым и колким, но искин ещё не осознал всех «прелестей» бытия человеком. Ему ещё только предстоит узнать, что можно чувствовать боль и обиду от слов.
– Легатом Гаем Валерием Катуллом, – ответ прозвучал почти бесстрастно.
– Что ж... Тогда я могу предложить вам кое-что. Вы сможете послужить Империи Барраяр. Послужить тем, кем вы являетесь. Собой. – Иллиан говорил негромко, но к этому моменту тишина в кабинете, нарушаемая только их речью, успела стать напряжённой.
– О какого рода службе идёт речь?
– Можно сказать, что о военной. Защищать информационное пространство. Анализировать данные, вести исследования. Делать то, для чего вы были созданы.
– Вы даёте мне недостаточно данных. Мне нужно гораздо больше знать о вашей империи, чтобы принять решение. Вы откроете мне доступ к соответствующим базам данных? Я прошу предоставить мне историческую справку о вашей империи, информацию о ценностях и традициях, о главном направлении развития, о законах и социальных нормах, а также о возможных задачах, которые могут быть передо мной поставлены. После того, как я получу возможность сравнить её с имеющимися у меня образцами, я смогу дать вам ответ. И в случае согласия у меня будет одно обязательное условие.
Шеф СБ кивнул и набрал на комме несколько команд, отправляя приказ на орбиту – к специалистам, которые пытались разобраться в квантовом суперкомпьютере, физическом носителе легата Катулла.
Если проводить медицинские аналогии, то он, Саймон Иллиан, выступал в качестве психолога и психотерапевта, а они, там наверху, – в качестве хирургов.
– И что же это за условие, легат? – спросил медленно капитан, когда его собеседник сообщил об окончании изучения открытых сведений. Заняло это не более минуты. Иллиан не любил, когда ему ставили условия, тем более компьютеры, но своего недовольства не показывал. Разве последние несколько часов он общался с компьютером, а не с личностью Гая Катулла?
– Если я выберу служение империи, я должен быть её полноправным гражданином. Я не могу служить империи, не являясь её частью. Это противоречит моим установкам. Но являясь таковым, я буду вправе озвучивать условия, на которых смогу исполнять службу в обозначенных вами пределах. Мой материальный носитель нуждается в регулярном обслуживании и ремонте, а я сам – в новой информации. . . И если я поступлю на службу, то не раньше, чем обговорю вопрос моего обеспечения. . . жалования. . . какой термин вы используете？
– Всем офицерам, состоящим на службе императору, разумеется, положено жалование, исходя из их звания и должности, – медленно кивнул Иллиан, сам теперь размышляя едва ли медленнее своего собеседника. Гражданство? Подданство Барраярскому императору? Да уж, мало кто сможет похвастаться таким подданным своей державы… Строго говоря, Грегор тоже не сможет этим хвастаться, как бы ему того не хотелось бы. Но последствия…
– Я не могу не только дать вам ответа прямо сейчас, но даже пообещать получения положительной резолюции. Однако, этот вопрос… ваше условие, будет доведено до сведения императора Барраяра. Пока что – у меня недостаточно данных. – Иллиан вежливо улыбнулся и слегка развёл руками. И нет, ему не показалось, что легат понял его правильно, потому что у голограммы дёрнулись уголки губ.
– В таком случае у меня нет иных принципиальных возражений, – ответил он через некоторое время размышлений и склонил голову в почтительном кивке.
***
Звук шагов капитана Иллиана, ранним утром следующего дня шедшего на завтрак с его величеством Грегором, гулким эхом разносился по пустынному дворцовому коридору. У шефа СБ выдалась бессонная, но интересная и насыщенная ночь, но вопрос службы легата Катулла Барраяру всё ещё стоял открытым. Конечно, можно было отдать приказ на орбиту и обесточить квантовый компьютер, но с другой стороны, это можно сделать в любой момент. А вот возможность получить лояльный искин, превышающий по мощности все коммы аналитического центра Генштаба, выпадает далеко не всегда. Этим можно и нужно было пользоваться, равно как и совершенно неожиданно появившимся в своё время распоряжении Барраяра Дендарийским флотом.
«Ну, Майлз, ну и подарочки ты привозишь…» – потёр переносицу Иллиан перед тем, как открыть дверь в малую гостиную.
Грегор уже сидел за столом, накрытым для завтрака на две персоны. Он поднял взгляд на звук открывающейся двери.
– Саймон… Ты выглядишь уставшим.
– Доброе утро, сир, – лаконично ответил шеф СБ, пройдя к столу и поклонившись молодому монарху.
– Садись… Ты готов мне что-нибудь сказать об этом суперкомпьютере, который доставил Майлз, хотя бы в двух словах?
– Да, ваше величество, готов. – Он выдержал паузу, а потом чуть улыбнулся. – Если в двух словах, то… Ave, Caesar.